Я на себе испытала послеродовую депрессию - «Здоровье»

Для AdMe.ru я расскажу свою историю, и вы поймете, что без своевременного принятия мер эта болезнь способна разрушить семью и жизнь женщины.

Тяжелые роды

Я смотрю на своего спящего 2-летнего ребенка и не могу поверить, что когда-то его рождение чуть было не свело меня с ума. Сегодня я заставлю себя вспомнить все то, что происходило со мной в первые полгода его жизни. Если быть честной, то я представляла самую настоящую угрозу для своей жизни и здоровья малыша. Но обо всем по порядку.

Мы с мужем всегда вели активный образ жизни: путешествовали, встречались с друзьями, занимались спортом, ходили в кино и рестораны на досуге. Через год после свадьбы мы вполне насладились обществом друг друга и решили завести ребенка. Желание было осознанным: 30 лет как-никак, «часики-то тикают».

Беременность мы тщательно планировали: сначала сдали все анализы, перешли на здоровое питание, отказались от вредных привычек. И вот они — заветные две полоски. Муж носил меня на руках, выполнял все мои прихоти, а мамы в декрете приговаривали: «Наслаждайся свободным временем, потом будет очень тяжело». Я кивала, но в душе смеялась, мол, это у вас так, а я буду самой счастливой женой и, главное, мамой.

В холодный февральский день наше счастье явилось на свет. Я всегда считала, что у меня высокий болевой порог. Но роды... ничего хуже представить было нельзя. Они прошли очень тяжело, я получила разрывы, после которых не могла сидеть 3 недели. Почти месяц я пролежала в кровати и даже передвигалась с посторонней помощью. Мне требовался уход, такой же тщательный, как младенцу на моих руках.

Надо отдать должное мужу и свекрови — они помогали мне как могли. Но в такой ситуации помощи все время кажется мало. Все, что меня просили делать, — проводить время с новорожденным и, главное, качественно его кормить. А кормить грудью мне было ужасно больно: таких неприятных ощущений, как прилив молока, я не испытывала никогда.

Беспокойный ребенок

К сыну я не испытывала никаких особых чувств, все действия совершала на автомате. Покормить, помыть, поменять подгузник, положить спать — все как в тумане. Ребенок беспокойный, спал мало, я ничего не успевала и ощущала постоянное бессилие. Я больше не принадлежала себе, чувствовала себя только матерью, но не собой.

Поймите, от ребенка я отказываться не собиралась ни в коем случае, просто все происходящее казалось мне какой-то каторгой. Не то чтобы я ожидала милого розовощекого младенца, который только и делает, что улыбается на камеру в разных нарядах. Нет, я знала, что материнство — это тяжело. Но не настолько!

У меня не было ни секунды свободного времени, младенец кричал практически постоянно — колики были такие жестокие, что я все дни проводила, утешая его. При каждом приступе сына я испытывала весь спектр чувств: жалость, желание сделать все, чтобы у крохи прошла боль, отчаяние и ярость. Да, самая настоящая ярость, о которой знали только я и беззащитный малыш.

Новорожденный спал в кроватке в нашей с мужем спальне, но, когда он начинал плакать по ночам, я уходила в гостиную и проводила там свои бессонные ночи. Я редко просила о помощи, хотела справиться сама. Но под утро смотрела на сына своими воспаленными глазами, его крик резал ухо, и я иногда начинала его сильно трясти, чтобы он замолчал. А он заходился в еще большем крике, на который сбегались и муж, и свекровь, когда та оставалась у нас.

Никто даже представить не мог, что это я делаю ребенку больно. Бабушка брала нежно его на руки, пела песенки, качала, и тот засыпал. Я смотрела на мирно посапывающего детеныша и начинала себя ненавидеть. Я стала бояться младенца, потому что он открыл в моей душе такие темные стороны, что мне становилось страшно.

Нежелание менять свой образ жизни

В России принято, что мать должна проводить с ребенком круглые сутки и получать от этого истинное наслаждение. Мои же материнские чувства никак не просыпались — было только желание все сделать идеально, но идеально никак не получалось, и я знала, что это моя вина.

Свободное от материнства время я тратила на работу. Я не позволяла себе спать днем: у меня был свой интернет-магазин. Наша семья не нуждалась в деньгах, но я хотела доказать себе, что могу успеть все. Соответствовать идеалу мамы на фотографиях в интернете — ухоженной, стройной, с довольными детьми, успевающей заработать неплохие деньги.

Весь день я крутилась как белка в колесе, а ночью — кормления, укачивания, утешения. В итоге я загнала себя и выбилась из сил. Недосып, нервное состояние, отсутствие нормального питания, орущий ребенок, слезы, бесконечная тревожность, изолированность от общества, претензии к мужу — все это сплелось в один большой клубок, в котором я запуталась, и выхода уже не было.

Мне казалось, что мне не помогает никто и ни один человек в мире не понимает, как мне тяжело. Я впадала в истерику от малейшей попытки мужа провести время вне дома: я запрещала ему встречаться с друзьями, ходить на тренировки и даже могла наорать за то, что он стоит в пробке и опаздывает домой. Причем мне разрешалось все: он был бы только «за», если бы я захотела куда-то пойти, но я не хотела никуда выходить с ребенком.

Моему мужчине доставалось больше всех: мне было плохо, и я хотела сделать плохо ему. Самый обычный разговор с мужем заканчивался тем, что я плакала и не могла остановиться, потому что он был не способен понять меня. Он считал, что он зарабатывает деньги, а я должна заниматься ребенком. На то, что я тоже работаю, он не обращал внимания, считая, раз я это делаю, то сил у меня хватает на все. А я была на последнем издыхании.

Проблемы с кормлением

Молока изначально у меня было мало, потом случился застой и 3 дня я лежала с температурой под 40 градусов. Я надеялась, что я умру. Этого не случилось. Зато молоко пропало полностью. Моя мечта сбылась: я больше не кормила грудью, но с бутылочкой со смесью наперевес я стала чувствовать себя недоматерью.

От перехода на искусственное вскармливание у сына болел живот еще сильнее. Родственники и подруги, прошедшие боевое крещение материнством, делились советами и давали рекомендации. Для меня все это звучало как «у тебя не получается, ты плохая мать», и это усиливало стресс и чувство вины. Единственное, что я хотела, — чтобы все оставили меня в покое.

Нередки стали случаи, когда на прогулке ребенок не спал, а без конца плакал. Мои нервы начинали сдавать, и я могла в процессе укачивания так дернуть коляску, что малыш бился головой о бортик люльки и начинал истошно кричать. Я оборачивалась по сторонам проверить, не увидел ли мой срыв кто-нибудь, и кидалась утешать сына, плакать и просить прощения.

Я чувствовала себя самым лицемерным человеком на планете. При знакомых людях я была заботливой мамой и при этом выглядела очень ухожено — никто бы никогда не определил по моему виду, что у меня серьезное нервное расстройство. Даже дома оставаться стало опасно: мы жили на 7-м этаже, и меня посещали мысли, что если станет совсем невыносимо, то я оттуда спрыгну. И пусть другие сами разбираются дальше.

День икс

В тот день я разрывалась между работой и домашними делами, а сын будто специально требовал внимания. Я его хорошенько встряхнула, чтобы привести в чувство, оставила на кровати и вышла за дверь, ожидая приступа крика, но ребенок молчал. Я вернулась и увидела его со стороны — такого маленького, беспомощного, испуганного. Я поняла, что своими действиями я ломаю психику своего малыша. Ведь я единственный человек, кому он может довериться, а творю такое! Удивительно, что я не поняла это сразу, да?

Этот случай отрезвил меня навсегда. Я как следует прорыдалась и больше никогда не позволяла себе быть грубой с ребенком. Я рассматривала вариант обратиться к психологу и не вижу в этом ничего стыдного, но для начала решила признаться мужу, что не справляюсь не только с ролью жены, но и с ролью мамы.

Мы разделили обязанности по дому и уходу за малышом между собой, попросили мою маму на время переехать к нам, наняли удаленную помощницу в интернет-магазин. Я стала спать днем и вернулась на занятия йогой. Несколько часов, проведенных без сына, возвращают желание заниматься им. Постепенно все наладилось: прошли колики, плача становилось все меньше. Ребенок начал часто смеяться, и мое сердце каждый раз таяло от нежности. Все прожитое казалось страшным сном.

Два года спустя

Печально, что молодые мамы не готовы попросить помощи, ведь все слышали от старшего поколения: «Вот мы растили по трое сразу и ни о каких депрессиях не слышали». А тем временем многим женщинам знакомо ощущение «я плохая мать» и «я вообще не мать». Вы никогда не поймете по проходящей мимо женщине с коляской, сколько раз в день она плачет и как сильно устала от рутины.

Часто симптомы могут быть замаскированы настолько, что даже близкие не догадываются, что мама уже перешла черту, за которой ей все труднее справляться со своим состоянием. Подтверждение тому флешмоб с хештегом #faceofdepression («лицо депрессии»). Молодые мамы не побоялись рассказать о послеродовой депрессии, хотя ее невозможно было бы заподозрить, глядя на их улыбающиеся лица. Это еще раз подтверждает, что нужно быть внимательнее к близким.

Всем, кто сейчас находится в подобной ситуации, я могу сказать только одно: настройтесь, что все, вы мама! Приступы слез, чувства бессилия, хандры, ощущение дня (и ночи!) сурка — это случается практически с каждой недавно родившей женщиной. У всех свои причины, но не нужно равняться на кого-то или на идеальные семейные фотографии подружек в соцсетях. В моем тоже только самые сочные кадры и счастливые лица, но сколько бессонных ночей, срывов, сожженных нервов стоит за ними — знаю только я.

Самое главное в ситуации кризиса — не оставаться в одиночестве. Откровенно поговорите с мужем, которому, поверьте, тоже непросто, чаще звоните подругам, вступите в сообщества по теме в соцсетях, чтобы чувствовать поддержку и знать, что вы не одна такая и что с этим состоянием можно справиться. Но, если чувствуете, что не становится лучше, стоит обратиться к психологу. За консультацией можно прийти в женскую консультацию, где вы наблюдались по беременности. Большинство поликлиник уже давно имеет такого врача в штате и в сумасшедшие там никого записывать не будут.

Сейчас моему сыну 2 с половиной года, и я кайфую от роли матери. Я счастлива, что в его памяти не отложился тот период, за который мне стыдно, и что он говорит мне: «Мамочка, я тебя люблю. Я так соскучился!» За эти слова я готова отдать весь мир.